Будете мешать — сами копать начнете

Бизнес Прокудина — типичная success story бизнесмена, признавшего руководящую и направляющую роль губернатора. Ее мораль: ни с кем не ссориться и соблюдать общие для всех правила игры. Впрочем, и на хозяина региона можно найти управу. Это удалось Тимуру Цориеву, старому союзнику и единомышленнику Амана Тулеева.

Цориев сколотил состояние на торговле нефтью. В 1996 году он стал спонсором кампании Геннадия Зюганова и главным финансистом его дублера Тулеева. Кампания была организована с размахом: Тулеев даже летал на своем самолете, который на самом деле принадлежал Цориеву.

Цориев до сих пор успешно сочетает предпринимательскую хватку с коммунистическими убеждениями. В офисе его банка «Тайдон» — бюст Ленина, дверь кабинета венчает барельеф с портретом Сталина, а у стола стоит красный флаг. Впрочем, общие слова о социальной справедливости вытесняются ортодоксальным либертарианством, когда Цориев начинает рассуждать о социальных программах. «Если бы не было службы занятости, не платили бы им бабки, люди бы стояли бы в очереди на работу, — покатывает желваками предприниматель. — Или придумали еще — бюллетенить. Больные должны лежать в больнице. Иначе какой тебе бюллетень?» У себя в кабинете Цориев хрипловатым голосом объясняет азы капитализма, глядя исподлобья на ссутулившегося руководителя кемеровской ячейки Росуглепрофа Анатолия Шварченко. «Дело доходит, понимаешь, до конфликта, — втолковывает «красный» капиталист. — Рост заработной платы, понимаешь, превышает рост производительности труда». По Кемерово Цориев колесит на Hummer, но отдыхать ездит только в родную Северную Осетию: предприниматель уверяет, что у него даже нет загранпаспорта.

Когда Тулеев стал губернатором, Цориев организовал новый банк, который плотно работал с областной администрацией. В 1998 году он оказался в кабинете Тулеева на совещании, посвященном закрытию шахты «Бирюлинская». Мнения разделились. Когда все разошлись, Тулеев спросил у Цориева совета. «Откуда я знаю, что делать, я ж не угольщик, — ответил тот. — На слух доводы вроде и у тех и у других правильные». «Ну я тебя прошу, разберись», — закрыл тему Тулеев.

Цориев собрал экспертов, которые через неделю представили ему подробный отчет об экономических перспективах шахты. Выяснилось, что для спасения предприятия необходимо вложить почти $60 млн, чтобы построить новую шахту и разрез, а старую — закрыть. Так он и передал Тулееву. «Надо вложиться в рабочие места. Ведь сегодня там, завтра в Березовске, и пойдет по всему Кузбассу», — уговаривал Тулеев. Цориев колебался: «Он мне, конечно, друг, товарищ и брат. Но бабки-то большие». В конце концов Цориев решился. С его стороны были деньги, с тулеевской — админресурс, который тут же пригодился.

Как только предприниматель купил технику и начал осваивать месторождения, тут же появились контролеры. «Я не знал тогда, что есть природоохранная прокуратура, для меня это была новость. Приезжаю на работу, смотрю — экскаватор стоит, стрела не крутится. Я: мать-перемать, в чем дело? Рабочие говорят: рычаги опечатали. Кто? Ростехнадзор. Нельзя работать. Нет документации, того-десятого», — вспоминает Цориев. Он тогда сорвал пломбы, приказал работать, а на следующий день встретил контролеров лично, забрал все акты о штрафах и принес на стол Тулееву.

«На, разбирайся, плати бабки». — «В чем дело?» — удивился губернатор. Цориев объяснил. Тулеев рассердился и собрал всех контролеров. «Вы этого мужика знаете?» — воспроизводит слова Тулеева Цориев. «Да, знаем». — «Будете ему мешать — сами копать начнете. Поняли?» — «Поняли».

С тех пор утекло много воды. Уголь стал прибыльным бизнесом, шахты и разрезы выглядят уже гораздо привлекательнее, а местным магнатам пришлось давать дополнительные деньги администрации по соглашениям о сотрудничестве. Цориев полагал, что эти правила не для него. «Не подписывал и не буду, — говорит он. — Я и так социально ориентирован. Вовремя плачу заработную плату, нет ни одной недоимки, ни одного офшора. Я плачу налоги, а они дальше пусть разбираются, куда эти деньги девать». Вскоре последовало возмездие.

Три года назад у Цориева началась полоса невезения: проверяющие приходили один за другим. А год назад Роснедра по представлению администрации Кемеровской области отобрали у его компании лицензии на три участка под издевательским предлогом «невыполнение условий по объемам добычи». Это первый отзыв лицензии с такой формулировкой за десять лет, притом что во время кризиса добыча упала у всех компаний. У Цориева осталась только инфраструктура без права ею пользоваться. Предприниматель тогда заявил, что лицензию у него отобрали по почину самого губернатора, и написал жалобу Медведеву.

Сейчас Цориев предпочитает эту историю не вспоминать. Роснедра вдруг отсрочили свой запрет на год, а пресс-служба обладминистрации перестала рассылать рассказы об экологических нарушениях, совершенных компанией Цориева. Как разрешился конфликт? «История об этом умалчивает», — широко улыбается бизнесмен. Лишь на встрече с руководителем кемеровской ячейки Росуглепрофа Анатолием Шварченко он победно подмигивает: «На следующей неделе лечу опять в Москву к Игорю Ивановичу. Так ему передать, что профсоюзы меня поддерживают?»

В Москве есть только один Игорь Иванович, которому по силам решать такие проблемы. Только ответственный за ТЭК вице-премьер Игорь Сечин мог остановить запущенную Тулеевым машину. И остановил. Теперь между старыми приятелями перемирие, а Цориев трудоустраивает шахтеров с затопленной «Распадской». «На меня где сядут, там и слезут», — говорит он.

*В список крупных владельцев кузбасского угля не вошли акционеры глобальных компаний СУЭК (17,2% добываемого в Кузбассе угля) и «ЕВРАЗ» (7,5%). Источник: данные компаний

Подземная добыча угля — расстрельная статья

Гендиректор группы компаний «Талтэк» Юрий Кочеринский живет в Алтайском крае, а работает в Кемеровской области. Его офис располагается в шахтерском городке Киселевск. В кабинете — портрет Тулеева. Социально-экономические соглашения «Талтэк» выполняет и перевыполняет. «Обязали нас повысить на 20% зарплату, мы повысили на 30%», — отчитывается он. Кочеринский вообще охотно откликается на просьбы губернских и районных руководителей. Попросили построить церковь — построил, попросили дать денег на мечеть — пожалуйста.

У покладистости Кочеринского есть объяснение: его положение среди угольных королей Кузбасса самое уязвимое. Он не местный и не крупный. В отличие от местных угольных королей, Кочеринский ездит не на Land Cruiser, а на представительском Mercedes. При посещении производственных объектов его сопровождают три хмурых охранника. В 1990-е он зарабатывал на поставках угля из Кемеровской области на Алтай. Расплачивался бартером — продукцией заводов, расположенных в Алтайском крае. В начале 2000-х потратил $16 млн на разрез и две шахты. С тех пор объем добычи на разрезе Кочеринского вырос в 30 раз, до 3 млн т. Весь уголь идет на экспорт — через терминал, приобретенный Кочеринским в Мурманской области.

А вот от шахт бизнесмен успел избавиться, оставив себе только разрезы. В сопровождении охраны Кочеринский обходит свои владения, с горечью оглядывая рушащиеся стены заброшенной шахты. Шахту пришлось закрыть после смерти четырех взрывников: администрация рекомендовала Кочеринскому трудоустроить оставшихся без работы шахтеров на разрезе. «Может, откроемся, когда придумают для этой шахты безопасный способ добычи. А пока — клади больше, беги дальше», — описывает Кочеринский процесс добычи угля с помощью взрывчатки.

Смертельно опасной делает профессию шахтера газ метан, самый страшный спутник угольного бизнеса. «Подземная добыча на юге Кузбасса — это постоянная расстрельная статья, — вздыхает бывший совладелец «Южкузбассугля» Юрий Кушнеров. По его подсчетам, за 20 лет его работы на компанию только в групповых смертях (по две жертвы и более) погибло около 600 человек. Три года назад Кушнеров с партнерами Александром Говором и Георгием Лавриком продал свои доли в «Южкузбассугле» «Евразу». Этого публично потребовал Тулеев после двух подряд аварий на шахте «Ульяновская». Тулеев мотивировал свое требованию тем, что «Евразу» не нужно извлекать прибыль на уровне шахты — он зарабатывает на производстве металла и может больше тратить на поддержание безопасности. «Если какому-то предпринимателю не удается соответствовать требованиям, то он отказывается от своих активов в пользу других, более ответственных собственников», — эти слова Тулеева передал Forbes его заместитель.

Кушнеров говорит, что хотел давно избавиться от опасного бизнеса. Покупателей начали искать еще за два года до аварий. «Мы достигли большого прогресса в управлении, финансах, юридических вопросах. Но каждое утро мы стояли на стреме: где взорвется, когда взорвется — никто не знает», — вспоминает Кушнеров. По его словам, процедура продажи была запущена задолго до аварии, так что Тулеев только озвучил свершившийся факт. «Надо понимать: губернатор — это политик. Что он должен говорить, когда у тебя один, второй взрыв», — говорит Кушнеров. Впрочем, у его бывшего партнера Александра Говора другое мнение. «Так и напишите: я никогда не хотел уходить с шахты», — просит он корреспондента Forbes.

В любом случае Тулеев не помешал бывшим владельцам «Южкузбассугля» заработать. На троих они выручили $871 млн. Лаврик построил большой мусороперерабатывающий завод в Новокузнецке. А Кушнеров и Говор через три месяца после сделки принесли на одобрение Тулееву проект строительства нефтеперерабатывающего завода. По словам Кушнерова, диалог был примерно такой. «Аман Гумирович, мы выросли у вас, спасибо вам. Вот наша сделка, мы заплатили с нее все налоги. Мы хотим сделать вот этот проект, и еще вот этот». — «Ребят, да это же здорово». — «Здорово. Спасибо вам, мы будем здесь работать».

В прошлом году Говор выдал замуж дочь Александру. На свадьбе пела Алла Пугачева, на разогреве у нее выступала Boney M. Свадебным подарком для дочери стала яхта. Сыну Роману Говор припас другой подарок. Прикупив небольшой разрез, он создал новую угольную компанию, «Сибэнергоуголь», которую отдал в управление сыну: «Я сначала присматривал, а сейчас уже отдал Роману, у него хорошо получается», — рассказывает Говор-старший. Недавно он купил вертолет, на котором летает на свою виллу, стоящую на берегу озера в Горном Алтае. «Зачем мне Москва, когда здесь столько красивейших мест? — недоумевает бизнесмен. — Если надо, я всегда к вам прилечу».

Купить шахты за $99 млн, отдать за $1

Говор с Кушнеровым продали шахту по просьбе губернатора. Других кузбасских бизнесменов Сергея Бойко и Дмитрия Суслопарова шахту, наоборот, обязали взять. Миллиардер Владимир Лисин три года назад купил «Прокопьевскуголь» за $99 млн. Как рассказывает консультировавший Лисина директор Института конъюнктуры рынка угля Валерий Зайденварг, при ближайшем рассмотрении оказалось, что для выхода на прибыльную добычу нужно вкладывать сотни миллионов долларов. Когда администрация стала поджимать еще и «социальными обязательствами», Лисин просто отдал шахты муниципалитету Прокопьевска за $1.

Пять шахт взял в управление близкий к администрации области «Сибирский деловой союз», а еще две спихнули менеджерам. «Обратились глава города, область, сказали: идите, на…, работайте, — рассказывает Суслопаров, директор шахты «Тырганская», ставший ее владельцем. — У вас 4000 человек, говорят. Не будете кормить — на отвале где-нибудь бульдозером привалим». Суслопарову вместе с бывшим техдиректором «Прокопьевскугля» Сергеем Бойко шахта досталась бесплатно. Как сделать шахту рентабельной — это уже их проблема, а не Тулеева.